В 2022 г. Россия вошла в группу мировых лидеров по участию государства в экономике. По данным ФАС, доля государства сейчас превышает 70%, а по оценке МВФ, находится на уровне 33%. Некоторые аналитики приводят цифры 40-50-60%. Но все единогласно заявляют: с каждым годом государство контролирует экономику в РФ все жестче.
В той же группе – Корея, Китай, Чехия и Норвегия. Меньше всего государственная доля экономики в Афганистане, Парагвае и Центральной Африке. Условно все страны можно разделить на три группы. Развивающиеся с крайне низким государственным участием, с переходной экономикой с высокой долей государства на рынке (в том числе Россия) и развитые страны со средним уровнем государства в экономике: от 20 до 40%.
Можно ли однозначно утверждать, что государственное вмешательство в экономику – это благо или зло? Споры об этом продолжаются уже несколько веков. Вторая половина ХХ века прошла под знаком борьбы двух сверхдержав, одна из которых (США) была преимущественно частной, а вторая (СССР) – почти исключительно государственной.
По многим показателям американская экономика превосходила советскую, но можно ли утверждать, что дело только в государственном регулировании? Спор про роль государства каждый раз возобновляется в периоды экономических кризисов, пандемий и вооруженных конфликтов. Можно ли с помощью экспертов разобраться с этим окончательно и поставить точку?
История вопроса
Часть 1
«Каждый отдельный человек старается употребить свой капитал так, чтобы продукт его обладал наибольшей стоимостью. Он имеет в виду лишь собственный интерес, преследует лишь собственную выгоду, причем в этом случае он невидимой рукой направляется к цели, которая не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится служить им»
Адам Смит
Впервые о теории "свободного рынка" экономисты заговорили еще в 16 веке, но настоящая дискуссия вокруг этого вопроса началась только в прошлом столетии. Свободный рынок – это экономика без государственного вмешательства, регулирования, принуждения и силы. Одним из ярких сторонников этой концепции был Адам Смит, который разработал классическую модель регулирования экономики. Согласно ей, государство выполняет роль "ночного сторожа". То есть частный бизнес производит и потребляет сам по себе, а государство всего лишь охраняет право собственности и наказывает за несоблюдение неких "естественных правил игры". Пример – антимонопольный закон.
Еще одним радикальным сторонником идеи свободного рынка был Фридрих фон Хайек. Он верил, что только рыночный механизм экономики может быстро реагировать и подстраиваться под постоянные колебания в уровнях спроса и предложения. А любое "дирижистское" управление экономикой, по мнению ученого, обречено на провал. Чиновники недостаточно хорошо понимают, что нужно людям. Фридрих фон Хайек настолько верил в рынок, что предложил раз и навсегда уничтожить монополию государства на выпуск денег. Впрочем, эта его идея так и не была никем реализована.
«Планирование влечет за собой сознательную дискриминацию по отношению к нуждам разных людей, выражающуюся на практике в том, что одному человеку разрешается делать то, что другому запрещено»
Фридрих фон Хайек
«Теоретики классической школы похожи на приверженцев эвклидовой геометрии в неэвклидовом мире, которые, убеждаясь на опыте, что прямые, по всем данным параллельные, часто пересекаются, не видят другой возможности предотвратить злосчастные столкновения, как бранить эти линии за то, что они не держатся прямо»
Джон Кейнс
Против свободного рынка были приверженцы кейнсианства. Течения, которые было названо по имени его автора – экономиста Джона Кейнса. Его теория стала невероятно популярной, поскольку появилась в нужное время. После так называемой "Великой депрессии" 1930-ых годов многие увидели, что "невидимая рука рынка" Адама Смита не способна быстро справиться с проблемами в условиях жесткого кризиса. Многие промышленные страны были на грани экономического краха. И тут появляется Кейнс, который говорит, что государство должно вмешиваться в экономику, помогать ей, вкладывать в нее деньги и оживлять спрос, когда это необходимо.
Суть кейнсианства в том, что в условиях рыночной экономики невозможно достичь равновесия, которое обеспечивает полную занятость. Дело в том, что люди постоянно сберегают. Поэтому совокупный спрос всегда меньше, чем совокупное предложение. И сделать так, чтобы население не сохраняло, нельзя.
Поэтому государство и должно вмешиваться в экономику: стимулировать спрос, регулировать процентные ставки и количество денег в обращении. Одни из самых ярких современных сторонников этой теории – лауреаты Нобелевской премии Джозеф Стиглиц и Пол Кругман. Стиглиц, например, критикует и Международный валютный фонд, и Всемирный банк. По его мнению, чрезмерное преклонение перед свободным рынком — причина постоянной бедности в развивающихся странах.
Как этот спор решается сегодня в России?
Часть 2
©Компания: Алексей Кудрин, экс-председатель Счетной палаты РФ
"Государство – менее эффективный собственник, чем частные структуры. Основная причина – “слабое” управление."
Олег Абелев, Начальник аналитического отдела компании Риком-траст
"Есть такая вещь, как ловушка рынка. Если бы освещение на дорогах было бы сугубо под крылом частного бизнеса, мы бы жили в темноте"
©РБК: Андрей Костин, глава ВТБ
"Только частная инициатива и приватизация позволят привлечь в бюджет средства на рыночных условиях"
©Ведомости: Джон-Пол Смит, участник исследования Copley Fund Research
"Государственный контроль, несомненно, – худшая форма собственности"
Маргарита Вяльцева, учитель русского языка и литературы
"В государственной школе учитель много времени тратит на бюрократию, а в частной – на творчество"
Евгений Надоршин, главный экономист ПФ капитал
"Таких секторов, которые были бы гарантированно противопоказаны присутствию государства, просто нет. Вопрос в том, в каком виде оно должно присутствовать"
Александр Тимофеев, директор по анализу финансовых рынков и макроэкономики ИК "Восточные ворота"
"Есть области естественных монополий. И когда мы там начинаем играть в частный бизнес, это все равно заканчивается квазигосударственным участием"
Гарри Мурадян, HR-эксперт
"В коммерческом секторе чем лучше ты работаешь, тем быстрее случится твой карьерный рост. В госсекторе ты можешь работать эффективнее всех, но повышать будут не тебя, а твоего коллегу"
Директор одного из кризисных предприятий Ростеха
"Пресловутая неэффективность государственного бизнеса проистекает из-за того, что у нас в целом общество не доверяет государству. Чиновник всегда думает, как его решение будет истолковано злопыхателями"
“Большинство отечественных компаний с госучастием менее пластичны в плане управления: они сильно зависят от бюрократической машины, в состав их советов директоров зачастую входят чиновники. Это негативно сказывается на скорости принятия решений, на постановке прорывных, меняющих вектор движения целей. Кроме того, государство — менее эффективный собственник, чем частные структуры. 97 % всех поступлений в казну в 2017–2019 годах обеспечили 20 компаний. Основная причина — «слабое» управление”
Есть такая вещь, как ловушка рынка. Когда, например, некоторые блага просто никогда бы не были приватизированы, никогда бы их частный бизнес не развивал, потому что они априори убыточны. Ну, например, освещение на дорогах. Если бы это было сугубо под крылом частного бизнеса, мы бы ходили по улицам неосвещенных городов круглый год и по ночам, потому что это неэффективно.
«Возобновление приватизационной программы не только позволит успешно привлечь в бюджет средства на рыночных условиях, но даст мощный импульс расшивке тех «узких мест», где сегодня особенно важны готовность брать на себя риски, принимать быстрые и нешаблонные решения. Обеспечить их может частная инициатива»
«Государственный контроль, несомненно, – худшая форма собственности. Нет никаких сомнений, что акции госкомпаний очень серьезно отставали от рынка»
“Объем задач, которые выполняет учитель в государственной и частной школе, одинаковый. Но если в первом случае времени больше тратится на бюрократию и заполнение документов, то во втором случае много усилий занимает творческая работа. Другое дело, что вся эта бюрократия к детям никакого отношения не имеет, а вот творчество – самое непосредственное”
“Таких секторов, которые были бы гарантированно противопоказаны присутствию государства, просто нет. Вопрос в том, в каком виде оно должно присутствовать. Даже если взять IT-проекты. Приличное количество были на ранних этапах поддержаны государством. Через контакты с университетскими профессорами, например. Простите, им зарплату кто платит? Частный бизнес? О, нет! В большинстве случаев это делает государство из своего кармана”
Есть области естественных монополий. И когда мы там начинаем играть в частный бизнес, это все равно заканчивается квазигосударственным участием. Получается некоторая профанация. Метро лучше, конечно, прокопает государство. А вот любой ларек возле дома вам лучше построит частник. Присутствие здесь государства не просто невозможно, оно зачастую губительно. Государственная машина не может перестраиваться под небольшие нужды оперативно.
“Река и океан. И то, и то – жидкость. Но это совершенно разные вещи. Так и с карьерой в частных и государственных компаниях. В коммерческом секторе чем лучше ты работаешь, тем быстрее случится твой карьерный рост. В госсекторе ты можешь работать эффективнее всех, но повышать будут не тебя, а твоего коллегу. Потому что он на охоту с начальником ходит. Так уж принято”
“Пресловутая неэффективность государственного бизнеса проистекает из-за того, что у нас в целом общество не доверяет государству. Чиновник всегда думает, как его решение будет истолковано злопыхателями. И как он будет отмазываться, почему принял именно такое решение и нет ли тут коррупционной составляющей. От этого естественно падает эффективность. Огромное количество времени тратится на отчетность”
Часть 3
Государственные предприятия VS частный бизнес
:
Источник: Российская газета
Еще в 2008-2010 годах исследователи проанализировали темпы роста компаний в отраслях, где государства больше всего, и в сферах, где лидирует частный бизнес. Результаты удивили: первая группа предприятий выросла больше. Неожиданный вывод был таков: масштабы государственного участия в экономике никак не влияют на ее темпы роста.
Сотрудники научной организации Copley Fund Research изучили все компании мира с рыночной капитализацией не меньше 500 миллионов долларов (это около 40 миллиардов рублей). Под эту категорию, например, попадают российские Дикси, Детский мир или Аэрофлот. Все фирмы разделили на группы в зависимости от того, кто ими владеет: государство, семья, частный предприниматель или несколько разных акционеров. Оказалось, что доходность акций государственных компаний оказалась ниже, чем у предприятий с другими собственниками.
В Центре отраслевых финансов и финансового менеджмента НИФИ АБиК Минфина России отмечают, что во времена СССР госсобственность не помешала ей стать второй сверхдержавой в мире. Более того, после приватизации многие предприятия не только не улучшили показатели своей работы, но и вообще перестали существовать. Например, выпуск продукции сильно сократился в авиаотрасли, а в угольной промышленности снизилось качество добычи сырья. Начальник аналитического отдела компании Риком-траст Олег Абелев подтверждает: действительно, иногда государство может работать эффективнее частного сектора. Во-первых, если проект выполняет социально значимую функцию. Во-вторых, если он крупный и требует огромных затрат.
:
:
Источник: Ведомости
Есть такая вещь, как ловушка рынка. Когда, например, некоторые блага просто никогда бы не были приватизированы, никогда бы их частный бизнес не развивал, потому что они априори убыточны. Ну, например, освещение на дорогах. Если бы это было сугубо под крылом частного бизнеса, мы бы ходили по улицам неосвещенных городов круглый год, в том числе и по ночам. Потому что это неэффективно. Но государство все равно должно выполнять некоторые социальные функции, здесь вопрос эффективности просто снимается. Если говорить о других проектах, то нужно смотреть на масштаб бизнеса. Есть капиталоемкие крупные проекты, например, строительство атомных станций. Там априори никогда частный бизнес не будет эффективнее государственного в силу доступа к ресурсам, лобби, договоренностей и специфики расчетов. Такой бизнес требует повышенных мер по стандартизации, нормам, таможенной политике. Поэтому не всегда частный бизнес эффективнее государственного. Он менее эффективен в разработке крупных капиталоемких проектов, в разработке каких-то стратегий развития, где требуется длительный срок капвложений и длительный срок окупаемости. Никакой частный бизнес не будет работать в подобных условиях. А государственный будет, потому что у него есть, в конце концов, гарантии.
Существует такое понятие, как естественная монополия. Яркий пример – рынок железнодорожных перевозок. Например, в стране работает только одна компания, которая занимается этой деятельностью.
Но в какой-то момент вы тоже решаете основать железнодорожную фирму и хотите проложить новую дорогу из Москвы, скажем, в Санкт-Петербург. Для этого нужно вложить огромные суммы денег, а потом еще привлечь клиентов. Но теперь они распределятся между двумя предприятиями, и в итоге ни вы, ни первая компания на рынке не сможете окупить свои издержки. Поэтому в этом случае эффективнее, а главное – дешевле для самого потребителя – будет работать одна фирма без конкурентов.
:
Есть области естественных монополий. И в областях естественных монополий, когда мы начинаем играть в частный бизнес, это все равно заканчивается квазигосударственным участием. Получается некоторая профанация. Более того, экономика показывает нам, что отрасли, в которых легко и непринужденно можно объединить более 40% или более 60% в рамках одной компании, будут сами по себе тяготеть к монополиям. А если они будут тяготеть к монополиям, они будут сращиваться с государством. Поэтому здесь говорить о том, что хуже или что лучше, странно, потому что есть естественный процесс. Я имею в виду сферы, начиная от железных дорог и заканчивая другими вещами, которые требуют большого присутствия. Если же мы говорим про малый и средний бизнес, то, безусловно, присутствие здесь государства не просто невозможно, оно зачастую губительно. Государство и крупные коллективы, машины просто не могут перестраиваться под небольшие нужды. Поэтому любой ларек возле дома вам лучше построит частник. Но вот метро лучше, конечно, прокопает государство.
При этом государство должно контролировать таких естественных монополистов. Чтобы они, например, неоправданно не завышали цены, пользуясь своим привилегированным положением на рынке. Этим занимается ФАС.
На сайте ведомства есть специальный реестр таких компаний. Хотя некоторые эксперты считают, что вопрос о том, в каких секторах экономики государство должно присутствовать, а в каких нет, как минимум странный. Потому что так или иначе государство есть везде, вопрос только, в каком виде. Даже если в какой-нибудь отрасли нет госкомпаний, государство регулирует эту сферу с помощью разных методов. Скажем, если нужно заморозить активность предпринимателей, ЦБ просто повышает ключевую ставку. И брать кредиты на развитие бизнеса становится просто невыгодно.
:
Я не думаю, что можно выделять какие-то отдельные сектора экономики, где государства точно не должно быть, а частный бизнес обязательно должен быть. Там вопрос в том, в каком виде государство должно присутствовать. Нужны ли государственные игроки или достаточно регулирования. Ну вот он открыт. А, так сказать, назвать сектора, где государства быть не должно, я не могу, и экономическая теория, думаю, таких не знает. В любом секторе может присутствовать в том или ином объеме государство, и в определенных ситуациях это идет на благо, а в определенных ситуациях на благо не идет. Например, IT какие-нибудь. Но если посмотреть, откуда вырастают ноги у айти-проектов, то несложно обнаружить, что приличное количество успешных проектов на ранних стадиях были поддержаны государством через различные институты развития. Университетские знания, например. Контакты с университетскими профессорами. Простите, зарплату и премии им кто платит? Частный бизнес? О, нет. В подавляющем большинстве случаев никак нет, это платит государство. И те страны, которые активно поощряют такое взаимодействие, нередко получают более выгодные плоды. В передовых сегментах, в том числе в IT. Те страны, которые меньше это делают, получают меньше выгод. И сказать, что есть сектора (ЖКХ, например), где государство может быть и должно быть много, а есть сектора, где может быть и должно быть его мало, не совсем правильно. То есть на какой стадии, например. В каком объеме, в каком виде. Ну и важно хорошо понимать, что нет ни одного сектора экономики сейчас, который бы не был отрегулирован. Даже вот когда на примере криптовалют появляются какие-то сектора, то они появляются не на пустом месте. Несмотря на то, что кому-то приходится разрабатывать какое-то регулирование. В большинстве случаев вот появился сектор, и регулирование там уже присутствует. Значит, в каком-то видео государство там тоже присутствует. Своими интересами, налогами, чем-то еще.
Интересный факт. После пандемии коронавируса спад ВВП России был намного меньше, чем в других странах, и составил 3%. Для сравнения, в тех же США этот показатель сократился на 3,5%.
Эксперты объясняют это тем, что больше всего тогда пострадали сфера услуг и малый бизнес. В России же эти сектора самые малочисленные в экономике, а доля госсектора, напротив, большая. Вот она – обратная сторона (положительная) высокой доли государственного участия в экономике. И опыт, который показывает, что с кризисом как собственник лучше справляется государство, чем частный бизнес. Во-первых, речь о мерах поддержки. Во-вторых, о грамотных действиях регуляторов. Скажем, ЦБ после начала специальной военной операции и санкций вовремя остановил торги на Мосбирже, повысил ключевую ставку, ввел ограничения на вывоз денег из страны и переводы в долларах и евро за рубеж, чтобы избежать оттока капитала из России.
:
“Кризисный” кейс рассматривали и греческие экономисты. Во время сложной экономической ситуации в стране они изучали, как меняется рынок труда и трудовые отношения.
Оказалось, что в госсекторе размер зарплаты корректировался очень медленно. Хотя частный бизнес быстро приспособился к новым условиям и изменил размер оплаты труда. Получается, что многочисленные коллективы и тяжелые бюрократические машины госкомпаний просто не способны перестраиваться под небольшие нужды и оперативно реагировать на изменения во внешней среде.
:
Один из самых крупных и влиятельных секторов российской экономики – это нефтегазовый сектор. По данным Росстата от 2020 года, доля нефти и газа в российском экспорте достигла почти 50%.
Эти товары обеспечили около 30% доходов федерального бюджета. Крупнейшая частная компания в этой сфере – Лукойл. На нее приходится 25% нефтедобычи в России. Среди государственных компаний в лидерах Роснефть. Ее доля в мировой добычи нефти составляет 6%. Мы проанализировали годовые отчеты корпораций и выяснили, что они работают с сопоставимой эффективностью.
:
Другое дело – школы. Учительница русского языка и литературы Маргарита Вяльцева, которая успела поработать и в частном, и в государственном учебном заведении, уверяет: подход к обучению совершенно разный.
В частных школах поощряются игровые, творческие уроки. Тогда как в государственной школе важнее вовремя заполнить все документы. Чувствуется и административное, и идеологическое давление. Более того, в частных организациях директор часто перемещает сотрудников между должностями в зависимости от того, справляются они со своей работой или нет. В государственном учебном заведении человек может десятилетиями занимать какую-нибудь позицию только потому, что лоялен к руководству. Поэтому карьерный рост у Маргариты начался только в частной школе. Там уже через год ей доверили, кроме преподавательской, еще и административную должность.
:
В частных школах всегда меньше контингент и меньше наполняемость класса. Если в государственных школах порядка 20, 30, а то и 40 человек в классе, то в частной – порядка 10, может быть, даже меньше. Ну и, конечно, различаются методы работы учителей с детьми. В частной школе больше игровых уроков (уроков-экскурсий, уроков-выездов), и администрация это поощряет. Возможно, это связано еще и с тем, что организовать такие занятия действительно проще, когда наполняемость класса меньше. Еще одно отличие частной школы от государственной – там меньше давления на учителя со стороны администрации. За выполнением государственного заказа следят с меньшей бдительностью, скажем так. Например, в моей школе мы не реализуем разговоры о важном именно в урочной форме. То есть у нас разговоры о важном вынесены на общешкольные мероприятия. Каждый день дети собираются на переменах, и мы разговариваем с ними.
Сколько я вижу в своем окружении творческих учителей, не системных, они уходят в частные школы. Хотя и в государственных, конечно, такие тоже есть. Просто частная школа идет навстречу учителю. А в государственной можно и наказание за такой урок получить, если он не будет соответствовать ВГОС или представлению администрации о том, каким должен быть урок.
Под давлением в госшколе я имею в виду отношение администрации вообще ко всем компонентам работы учителя. Ведение журнала, составление документации, просто проведение урока. В государственной школе все должно быть, все должно быть к сроку, в частной школе в этом плане все свободнее. То есть учитель может быть совсем освобожден от бумажной волокиты, либо к нему относятся лояльнее. Плюс сейчас очень сильное идеологическое давление. В государственных школах педагоги, тем более администрация, напуганы тем, что этот компонент идеологический не будет реализован в полной мере. Поэтому возможны какие-то дисциплинарные меры наказания учителей, которые либо что-то не проводят, либо проводят, но не в той форме. В частной школе, конечно, этого нет.
В частной школе главное требование – чтобы учитель разделял ценности школы. Например, если школа воспитывает свободных личностей, то учитель строгий (приверженец палочных методов) не будет в этой школе работать никогда. В государственной школе личные качества учителя, мне кажется, на последнем месте. Требования к квалификации зависят от школы. Есть, например, Горчаковский лицей или какая-нибудь школа Газпрома, куда просто так не попадешь. Нужно быть либо участником/призером конкурсов, либо автором методических разработок. А если школа небольшая, даже возможно семейная, то требования к квалификации не очень высокие. В государственные обычные школы же берут вообще всех.
Зарплата сильно зависит от города. Традиционно в Москве самые высокие зарплаты и в госшколах, и в частных школах.
Я перешла из московской государственной школы в питерскую частную потому, что нужно было переехать по личным причинам. В Петербурге я рассматривала несколько школ, в том числе и государственных. Но оклад за часы в частной школе выше оказался. К тому же условия, которые мне предложили в государственной школе – это три пятых класса. Это очень большая нагрузка, потому что в пятом классе нужно тетради проверять по русскому языку каждый день. То есть это 90 тетрадей ежедневно! Я отказалась. Хотя там тоже были вполне хорошие условия, хорошая школа.
Правда, к молодым специалистам в государственной школе отношение часто не очень справедливое. Их либо неоправданно нагружают какой-то работой, которую не хотят выполнять более опытные учителя. Либо ущемляют как-то в материальном плане. Кроме того, я в государственной школе столкнулась с дедовщиной. Мне коллеги не просто не помогали, они меня еще как-то ущемляли. Причем часто при учениках. В частной школе такого нет.
В текущей политической ситуации я не готова возвращаться в государственную школу. Не разделяю часть ценностей, которые сейчас распространяются. Я вообще считаю, что школа должна быть местом, свободным от агитации и пропаганды. Мне кажется, образование и пропаганда – это немного разные виды деятельности.
Я считаю, что хорошо, что есть школы с разной формой собственности. Пока есть частные школы, образование будет развиваться, не будет застоя. Многообразие и конкуренция никогда лишними не бывают.
Дети в государственных и частных школах разные. Вообще, в частные школы родители обычно ведут детей проблемных. Это дети, которые уже были как-то отбракованы государственными школами. Либо не справлялись с программой, либо у них были сложности в коллективе. Среди них, скажем, дисграфики, дислексики, дети с ЗПР, расстройствами аутистического спектра. Есть билингвы или дети, которые переехали из других стран. У них явно есть пробелы в образовании. Так как классы менее наполнены, у учителя появляется возможность уделить внимание каждому. Детей, соответствующих норме, по крайней мере в моей школе, очень мало. Я знаю, есть частные школы, в которые все мечтают попасть. Возможно, там как-то отбор осуществляется. Наша школа не отказывает никому с точки зрения предметных компетенций. У нас решающее значение имеют ценности семьи.
Что касается государственной школы, там проблем не меньше, там тоже в каждом классе есть и дислексики, и дисграфики, просто там спектр. Там можно всех детей вот так выстроить: норма, легкое отклонение, тяжелое. Все то же самое, но в государственной школе это такая сборная солянка. То есть ты приходишь и вообще не знаешь, что тебя ждет, что это за дети, уровень у всех очень разный.
По карьере проще продвигаться в частной школе. Я пришла, год проработала, меня уже повысили. То есть мне дали еще и административную должность. В государственной школе мне сказали, ну, вы вот еще лет 10 поработаете, потом вы сможете, может быть, на что-то претендовать. В частной школе больше возможностей для карьерного роста, если ты разделяешь ценности школы и соответствуешь образу человека, которого директор видит в качестве помощника или руководителя образовательной программы. Еще мне кажется, в частной школе и дети все на виду, и учителя. Проще заметить. Потому что в государственной школе у меня не было после собеседования ни одного прямого контакта с директором. Мы вообще ни разу не встречались. Потом, по крайней мере в моей частной школе, у нас кадровое обновление постоянно происходит. Директор отслеживает, кто справляется со своими обязанностями, кто не справляется. Часто людей снимают с должностей. В государственной школе человек всю жизнь может сидеть на одной должности. Эффективен он, не эффективен – не так важно. Главное, что он лоялен к руководству, и этого достаточно. Все-таки в частной школе не так. Директор платит деньги из своего кармана, а не из государственного бюджета, так что заинтересован в том, чтобы сотрудник был эффективен. Поэтому таких продвигают сразу. В государственной школе ты можешь биться об этот лед годами и десятилетиями, но если руководство уже выбрало лояльных, то никак ты не продвинешься по этой лестнице.
Объем задач, которые выполняет учитель в частной и государственной школе, примерно одинаковый. Просто в государственной школе больше бюрократии, работ с бумагами, все должно быть гладко с точки зрения формальной и нормативной. А в частной школе требования касаются того, чтобы реально научить, поработать, развить какие-то качества, показать что-то детям. Времени у учителя отнимается одинаково. Просто другое дело, что вся эта бюрократия, она к детям никакого отношения не имеет, а творчество имеет.
Сколько я вижу в своем окружении творческих учителей, не системных, они уходят в частные школы. Хотя и в государственных, конечно, такие тоже есть. Просто частная школа идет навстречу учителю. А в государственной можно и наказание за такой урок получить, если он не будет соответствовать ВГОС или представлению администрации о том, каким должен быть урок.
Под давлением в госшколе я имею в виду отношение администрации вообще ко всем компонентам работы учителя. Ведение журнала, составление документации, просто проведение урока. В государственной школе все должно быть, все должно быть к сроку, в частной школе в этом плане все свободнее. То есть учитель может быть совсем освобожден от бумажной волокиты, либо к нему относятся лояльнее. Плюс сейчас очень сильное идеологическое давление. В государственных школах педагоги, тем более администрация, напуганы тем, что этот компонент идеологический не будет реализован в полной мере. Поэтому возможны какие-то дисциплинарные меры наказания учителей, которые либо что-то не проводят, либо проводят, но не в той форме. В частной школе, конечно, этого нет.
В частной школе главное требование – чтобы учитель разделял ценности школы. Например, если школа воспитывает свободных личностей, то учитель строгий (приверженец палочных методов) не будет в этой школе работать никогда. В государственной школе личные качества учителя, мне кажется, на последнем месте. Требования к квалификации зависят от школы. Есть, например, Горчаковский лицей или какая-нибудь школа Газпрома, куда просто так не попадешь. Нужно быть либо участником/призером конкурсов, либо автором методических разработок. А если школа небольшая, даже возможно семейная, то требования к квалификации не очень высокие. В государственные обычные школы же берут вообще всех.
Зарплата сильно зависит от города. Традиционно в Москве самые высокие зарплаты и в госшколах, и в частных школах.
Я перешла из московской государственной школы в питерскую частную потому, что нужно было переехать по личным причинам. В Петербурге я рассматривала несколько школ, в том числе и государственных. Но оклад за часы в частной школе выше оказался. К тому же условия, которые мне предложили в государственной школе – это три пятых класса. Это очень большая нагрузка, потому что в пятом классе нужно тетради проверять по русскому языку каждый день. То есть это 90 тетрадей ежедневно! Я отказалась. Хотя там тоже были вполне хорошие условия, хорошая школа.
Правда, к молодым специалистам в государственной школе отношение часто не очень справедливое. Их либо неоправданно нагружают какой-то работой, которую не хотят выполнять более опытные учителя. Либо ущемляют как-то в материальном плане. Кроме того, я в государственной школе столкнулась с дедовщиной. Мне коллеги не просто не помогали, они меня еще как-то ущемляли. Причем часто при учениках. В частной школе такого нет.
В текущей политической ситуации я не готова возвращаться в государственную школу. Не разделяю часть ценностей, которые сейчас распространяются. Я вообще считаю, что школа должна быть местом, свободным от агитации и пропаганды. Мне кажется, образование и пропаганда – это немного разные виды деятельности.
Я считаю, что хорошо, что есть школы с разной формой собственности. Пока есть частные школы, образование будет развиваться, не будет застоя. Многообразие и конкуренция никогда лишними не бывают.
Дети в государственных и частных школах разные. Вообще, в частные школы родители обычно ведут детей проблемных. Это дети, которые уже были как-то отбракованы государственными школами. Либо не справлялись с программой, либо у них были сложности в коллективе. Среди них, скажем, дисграфики, дислексики, дети с ЗПР, расстройствами аутистического спектра. Есть билингвы или дети, которые переехали из других стран. У них явно есть пробелы в образовании. Так как классы менее наполнены, у учителя появляется возможность уделить внимание каждому. Детей, соответствующих норме, по крайней мере в моей школе, очень мало. Я знаю, есть частные школы, в которые все мечтают попасть. Возможно, там как-то отбор осуществляется. Наша школа не отказывает никому с точки зрения предметных компетенций. У нас решающее значение имеют ценности семьи.
Что касается государственной школы, там проблем не меньше, там тоже в каждом классе есть и дислексики, и дисграфики, просто там спектр. Там можно всех детей вот так выстроить: норма, легкое отклонение, тяжелое. Все то же самое, но в государственной школе это такая сборная солянка. То есть ты приходишь и вообще не знаешь, что тебя ждет, что это за дети, уровень у всех очень разный.
По карьере проще продвигаться в частной школе. Я пришла, год проработала, меня уже повысили. То есть мне дали еще и административную должность. В государственной школе мне сказали, ну, вы вот еще лет 10 поработаете, потом вы сможете, может быть, на что-то претендовать. В частной школе больше возможностей для карьерного роста, если ты разделяешь ценности школы и соответствуешь образу человека, которого директор видит в качестве помощника или руководителя образовательной программы. Еще мне кажется, в частной школе и дети все на виду, и учителя. Проще заметить. Потому что в государственной школе у меня не было после собеседования ни одного прямого контакта с директором. Мы вообще ни разу не встречались. Потом, по крайней мере в моей частной школе, у нас кадровое обновление постоянно происходит. Директор отслеживает, кто справляется со своими обязанностями, кто не справляется. Часто людей снимают с должностей. В государственной школе человек всю жизнь может сидеть на одной должности. Эффективен он, не эффективен – не так важно. Главное, что он лоялен к руководству, и этого достаточно. Все-таки в частной школе не так. Директор платит деньги из своего кармана, а не из государственного бюджета, так что заинтересован в том, чтобы сотрудник был эффективен. Поэтому таких продвигают сразу. В государственной школе ты можешь биться об этот лед годами и десятилетиями, но если руководство уже выбрало лояльных, то никак ты не продвинешься по этой лестнице.
Объем задач, которые выполняет учитель в частной и государственной школе, примерно одинаковый. Просто в государственной школе больше бюрократии, работ с бумагами, все должно быть гладко с точки зрения формальной и нормативной. А в частной школе требования касаются того, чтобы реально научить, поработать, развить какие-то качества, показать что-то детям. Времени у учителя отнимается одинаково. Просто другое дело, что вся эта бюрократия, она к детям никакого отношения не имеет, а творчество имеет.
До 2022 года одним из самых быстрорастущих российских рынков был рынок новых машин. В 2021 их продажи выросли на 4,3%, а легких коммерческих авто – на целых 17,1%. Два крупнейших игрока – это “Соллерс Авто” и “АвтоВАЗ”. Соллерс Авто – частная компания. АвтоВАЗ – предприятие с государственным участием. Первая фирма намного меньше, но ее показатели роста намного выше. Хотя это необязательно связано с большей эффективностью. По словам экспертов, роль могли сыграть эффект низкой базы или, например, курсовая разница.
:
Больше всего вопросов у экспертов к российскому финансовому сектору. Во всем мире доля государства в этой сфере падает, но в нашей стране происходит обратный процесс, причем высокими темпами.
Только с 2016 по 2018 год этот показатель увеличился с 61% до 70%, а сейчас цифры еще больше. Среди основных причин две. Во-первых, ЦБ отозвал несколько лицензий у частных банков. Во-вторых, провел несколько санаций (скажем, банка Открытие). Проблема в том, что, согласно многим исследованиям, госбанки менее эффективны, чем частные кредитные организации. Их показатели рентабельности оставляют желать лучшего. Государственные компании часто преследуют политические цели, которые идут вразрез с принципами рыночной экономики. Отсюда и рост издержек.
:
Источник: Frank Media
Один из самых перспективных рынков с точки зрения роста – это рынок телекоммуникаций. В 2021 году в деньгах он составил почти 2 триллиона рублей и показал самую большую динамику за последние годы – больше 3%. И это несмотря на недавний кризис, связанный с пандемией коронавируса. Рынок этот олигопольный, существует так называемая четверка мобильных операторов: МТС, Мегафон, Вымпелком (Билайн), Теле2. Для анализа мы выбрали МТС – ведущую частную компанию. И Ростелеком – государственную контору. Раньше она занималась только проводной связью, но в 2020 году приобрела Теле2. Исходя из полученных цифр, Ростелеком развивается намного быстрее. Но и в этом случае однозначно утверждать, что Ростелеком работает более эффективно, нельзя.
:
Исследователи из НИУ ВШЭ Евгения Бессонова и Ксения Гончар утверждают, что эффективность госпредприятий зависит не только от формы собственности, но и от многих других факторов. Например, от того, есть ли на рынке конкуренция.
Доказано, что конкуренция одинаково влияет и на частные, и на государственные предприятия. Фирмы начинают сокращать издержки и производить более качественный товар, чтобы клиент пришел именно к ним. Другими словами, увеличивается эффективность. Поэтому приватизация не панацея от низкой рентабельности компании. Намного важнее, есть ли на рынке конкуренция. А следить за этим, безусловно, должно государство. Так что без его участия, как минимум, в роли регулятора, не обойтись.
Доказано, что конкуренция одинаково влияет и на частные, и на государственные предприятия. Фирмы начинают сокращать издержки и производить более качественный товар, чтобы клиент пришел именно к ним. Другими словами, увеличивается эффективность. Поэтому приватизация не панацея от низкой рентабельности компании. Намного важнее, есть ли на рынке конкуренция. А следить за этим, безусловно, должно государство. Так что без его участия, как минимум, в роли регулятора, не обойтись.
:
Игра еще не окончена...
:
Какие предприятия в итоге эффективнее?
Часть 4
Ответ на этот вопрос такой: зависит от обстоятельств. Главное, что утверждение: “частный бизнес всегда работает лучше” – это миф. Например, если речь о крупном проекте, который требует больших вложений, лучше справится государство. Частная фирма просто не потянет все издержки. Или вообще не возьмется за работу, потому что сочтет, что это не выгодно. В некоторых сферах вообще нет разницы между эффективностью государственных и частных компаний. Как, скажем, в энергетике. Иногда на рынке все решают другие факторы, кроме формы собственности: конкуренция или экономическая политика страны. Но порой, конечно, лучше позволить поработать частникам. Они быстрее подстраиваются под изменения вокруг и лучше справляются с небольшими и краткосрочными задачами. При этом важно понимать, что частные и государственные компании действительно подходят к любой работе по-разному. Даже к найму персонала.
- Как прописывается вакансия. Частники подходят к этому вопросу менее формально. Не просто переписывают должностные инструкции, а описывают, чем человек будет заниматься на самом деле. Гарри Мурадян считает, что это объясняется так: в частном бизнесе круг задач и обязанностей постоянно меняется, так что нет смысла перечислять их и в точности описывать. В госсекторе же сотрудники обычно работают более формально, “по инструкции”, не отступая в сторону. Поэтому для них это актуально
- Частники могут играться с зарплатной вилкой, проявлять гибкость и предлагать конкурентные условия. Государственные фирмы не могут предложить ни рубля меньше, ни рубля больше
- В частном секторе собеседования интереснее. Могут задать интересные вопросы, предложить решить креативные задачи. В госсекторе такой формат встречается намного реже, в основном встречи проходят формально
- В госсекторе чаще встречается “теневая дискриминация”. Например, пришел в Альфа-банк специалист из Сбера – здорово, можно переманить квалифицированного сотрудника у конкурента! В случае с, например, парой Минцифры – Минэкономразвития логика другая. Зачем он пришел к нам, что собрался “вынюхивать”?
- В частном секторе чем лучше ты работаешь. тем быстрее продвигаешься по карьерной лестинице. В госе тебе для этого нужно быть лояльным к руководству и иметь с ним хорошие отношения
HR-эксперт Гарри Мурадян подбирает персонал и для частных, и для госкомпаний. Он выделяет несколько главных различий:
У “госа” есть свой темп, в котором он живет. Не надо бороться с инфляцией, с конкурентами, с акциями или еще чем-то. Он живет своей жизнью. Там не нужны такие люди, как в коммерции. Нужны люди более аппаратные.
У бизнеса запрос чуть сильнее структурирован. У них лучше, качественнее обычно прописана вакансия. Менее формально. То есть, чем будет человек заниматься, не переписываются должностные инструкции. Во-вторых, привлекательность вакансий в частном секторе намного выше, потому что они имеют возможность играться с зарплатной вилкой и предлагать более конкурентные условия. Ну и, наверное, третье – процесс отбора в коммерцию и в госсектор разный. В госе тебя могут включить в кадровый резерв и жди, пока тебя позовут. Либо это могут быть исключительно формальные собеседования. В частном секторе могут побаловаться, повеселиться, позадавать какие-то тестовые сложные задачки. В госе, к сожалению, такие истории редко встречаются. Минцифры могут позадавать парочку креативных вопросов.
Что касается требований. Во всем госе есть требование уметь составлять нормативные документы. Плюс смотрят на предыдущий опыт работы, был ли опыт работы в госе, он очень сильно котируется. И это может быть как положительным, так и негативным фактором. Потому что теневая дискриминация в госе более ярко выражена, нежели в коммерческом секторе. Приведу пример. К вам приходит в Сбер кандидат из Альфа-банка. Вы такие: “О, классно, он был в Альфе, он много чего знает”. А теперь в Минэкономразвития приходит человек из Минцифры. Смотрят на него с подозрением: “А что это он пришел сюда вынюхивать, чтобы тем доносить!?”. В частных компаниях на эту историю немножко все равно, там нет деления на такие гласные группировки, и никто не устраивает охоту за ведьмами. Скорее они будут только рады, если получится переманить толкового квалифицированного специалиста у конкурента. Больше фокус на компетенции, нежели на присягу или лояльность.
Я могу рассказать про запросы соискателей. Совершенно разный подход и ментальность в поиске работы. В госсекторе все соискатели делятся на две категории. Первая. Формально откликаются на вакансию и сидят как ждуны, ждут у моря погоды, когда же чудо с ними произойдет. Вторые ищут какие-то связи, знакомства. Если их нет, превращаются в обычных ждунов и ждут, пока чудо случится. Если мы говорим про коммерцию, то тут такие модели поведения. Первая. Пассивно ищет, может и не работать, может и не хотеть работать, тыкает по кнопкам на HH и ждет какого-то чуда. Вторая история: использует тоже разные связи, знакомства, какие-то способы попасть в компанию. Третьи самостоятельно регулярно и методично пытаются найти каналы выходов на работодателей. Участвуют в кейс-чемпионатах, например. В общем, суетятся. Если мы говорим про коммерцию, соискатель ищет деньги, соцпакет, стабильность, прозрачный карьерный рост, ДМС. В госсекторе важно: кому подчиняешься, какие задачи выполняешь, в чьей команде работаешь, кто будет твой начальник и какой у него бэкграунд. На остальное смотрят во вторую очередь, особенно на деньги.
Как я для себя объясняю эти различия? Знаете, вот есть река и океан. Оба – жидкость. Соленость в одном есть, в другой нет. Рыба и там, и там есть, камушки. Но это совершенно разные структуры со своими правилами роста. Например, строить карьеру на госслужбе и строить карьеру в частном секторе – это две совершенно разные модели поведения. В коммерческом секторе есть четкое правило. Чем лучше ты работаешь, тем быстрее случится твой карьерный рост. А-ля, хочешь повышения в карьере, подготовь себе замену, преемника. И все, вперед, поднимайся вверх. Если же мы говорим про госсектор, там эта история может вообще не работать. Ты можешь работать больше и эффективнее всех, но повышать будут не тебя, а твоего коллегу. Потому что он на охоту с начальником ходит. И вот так вот принято. Или выполняет ряд личных поручений, о которых ты даже не догадываешься. Или, что уже немного из области фантастики, он может быть членом чей-то гласной группировки. И поэтому его продвигают наверх, а тебя нет. Хотя ты вроде тоже классный парень, нормально работаешь.
Если сравнивать вакансии, которые размещает частный и госсектор, в частных компаниях описание меньше, но по факту твой функционал не ограничивается тем, что пишут на бумаге. В госкомпаниях как можно шире пишут обязанности, потому что, к сожалению, иногда люди отказываются брать на себя какие-то обязанности со словами “я на это не подписывался, в трудовом договоре этого нет, этого нет в моих обязанностях, значит, я этого делать не буду”. Если в госе человека уволить очень сложно, то в коммерции можно найти способ, как извернуться и побыстрее ногами вперед вынести такого нерадивого и бойкотирующего соискателя. На формальные требования можете не смотреть. Реальные требования появятся только на собеседовании. В коммерции просто ставят перед тобой задачу и плевать, как ты ее выполнишь. Ты идешь и выполняешь. А в госе четкий регламент. Ты делаешь это, и ни шаг влево, ни шаг вправо.
По поводу вакансий МТС и Ростелкома. Каждый давит на то, что у них есть. В МТС хорошо поставленные цифровизированные проекты, они часть АФК-системы, у них есть доступ к другого рода административным ресурсам. Ростелеком – государственная компания, у них есть отдельный департамент безопасников очень сильный. Они являются единственным подрядчиком Минцифры по цифровизации экономики, да и в целом предоставлению ряда решений для создания электронного государства. Тут уже каждый свое рассказывает, что БМВ, что Мерседес. Каждый про свои фишки.
Что касается, например летной индустрии, если честно, различий нет никаких. Очень сильно регламентированная история. Где еще одинаковые почти вакансии в частном секторе и в госе, так это в IT. Что айтишник в коммерцию, что айтишник в департамент информационных технологий Правительства Москвы. Порой в силовых ведомствах, которые набирают айтишников, допустим, в ФСБ, там требования могут быть даже выше, чем в коммерции. Такие люди разрабатывают вирусы, занимаются промышленным шпионажем и так далее.
Банковская отрасль похожа в части финансов. Банки, Минэк, Минфин, Минцифры тоже в эту копилку. Если мы говорим про промышленность, допустим, Минпромторг и частный сектор, тоже более-менее схожие вакансии. Не схожие начинаются во всех местах, где начинается политика. Сотрудники, которых компания ищет себе в GR департамент. И госслужащие, который занимаются в общественных каких-то объединениях, советах внутренней или внешней политикой. Это совершенно разные люди. Дипломат не то же самое, что человек, который отвечает за развитие бизнеса с иностранными компаниями за рубежом. Менеджер-международник компании Мираторг Россия не похож на дипломата, который работает в МИДе. Хотя оба они ведут работу с иностранными государствами.
Где еще сильно разнятся? Например, Объединенная авиастроительная корпорация и частный сектор (промышленно-производственные компании, которые делают прототипы чего-то. Скажем, промышленного оборудования). В госе все под грифом секретно. Там зарплаты копеечные, спрашивают с три короба, накладывают на тебя кучу секретки, и ничего ты с этим сделать не можешь. Но зато ты проецируешь новые двигатели, ракеты. В частном промышленном секторе уровень зарплат, конечно, кратно выше, условия труда выше и никакой секретности нет. В этом смысле государственные предприятия очень сильно проигрывают коммерческому сектору.
Если про зарплаты руководителей говорить, там та же история. Генеральный директор какой-нибудь корпорации может получать 72-83 миллиона годовых с бонусами. В государственной это 12-13 миллионов.
Еще одна особенность частного сектора – требования там подвижны. Сегодня мы с тебя требуем одно, завтра – другое. Ты должен быть более гибким, более адаптивным. Если ты не адаптивный, подвинься, мы возьмем человека, который готов гнуться и меняться под разную повестку.
У госа есть свой темп, в котором они живут. Госу не надо бороться с инфляцией, конкурентами, акциями или еще чем-то. Он живет своей жизнью. Там не нужны такие люди, как в коммерции. Нужны люди более аппаратные.
Что касается требований. Во всем госе есть требование уметь составлять нормативные документы. Плюс смотрят на предыдущий опыт работы, был ли опыт работы в госе, он очень сильно котируется. И это может быть как положительным, так и негативным фактором. Потому что теневая дискриминация в госе более ярко выражена, нежели в коммерческом секторе. Приведу пример. К вам приходит в Сбер кандидат из Альфа-банка. Вы такие: “О, классно, он был в Альфе, он много чего знает”. А теперь в Минэкономразвития приходит человек из Минцифры. Смотрят на него с подозрением: “А что это он пришел сюда вынюхивать, чтобы тем доносить!?”. В частных компаниях на эту историю немножко все равно, там нет деления на такие гласные группировки, и никто не устраивает охоту за ведьмами. Скорее они будут только рады, если получится переманить толкового квалифицированного специалиста у конкурента. Больше фокус на компетенции, нежели на присягу или лояльность.
Я могу рассказать про запросы соискателей. Совершенно разный подход и ментальность в поиске работы. В госсекторе все соискатели делятся на две категории. Первая. Формально откликаются на вакансию и сидят как ждуны, ждут у моря погоды, когда же чудо с ними произойдет. Вторые ищут какие-то связи, знакомства. Если их нет, превращаются в обычных ждунов и ждут, пока чудо случится. Если мы говорим про коммерцию, то тут такие модели поведения. Первая. Пассивно ищет, может и не работать, может и не хотеть работать, тыкает по кнопкам на HH и ждет какого-то чуда. Вторая история: использует тоже разные связи, знакомства, какие-то способы попасть в компанию. Третьи самостоятельно регулярно и методично пытаются найти каналы выходов на работодателей. Участвуют в кейс-чемпионатах, например. В общем, суетятся. Если мы говорим про коммерцию, соискатель ищет деньги, соцпакет, стабильность, прозрачный карьерный рост, ДМС. В госсекторе важно: кому подчиняешься, какие задачи выполняешь, в чьей команде работаешь, кто будет твой начальник и какой у него бэкграунд. На остальное смотрят во вторую очередь, особенно на деньги.
Как я для себя объясняю эти различия? Знаете, вот есть река и океан. Оба – жидкость. Соленость в одном есть, в другой нет. Рыба и там, и там есть, камушки. Но это совершенно разные структуры со своими правилами роста. Например, строить карьеру на госслужбе и строить карьеру в частном секторе – это две совершенно разные модели поведения. В коммерческом секторе есть четкое правило. Чем лучше ты работаешь, тем быстрее случится твой карьерный рост. А-ля, хочешь повышения в карьере, подготовь себе замену, преемника. И все, вперед, поднимайся вверх. Если же мы говорим про госсектор, там эта история может вообще не работать. Ты можешь работать больше и эффективнее всех, но повышать будут не тебя, а твоего коллегу. Потому что он на охоту с начальником ходит. И вот так вот принято. Или выполняет ряд личных поручений, о которых ты даже не догадываешься. Или, что уже немного из области фантастики, он может быть членом чей-то гласной группировки. И поэтому его продвигают наверх, а тебя нет. Хотя ты вроде тоже классный парень, нормально работаешь.
Если сравнивать вакансии, которые размещает частный и госсектор, в частных компаниях описание меньше, но по факту твой функционал не ограничивается тем, что пишут на бумаге. В госкомпаниях как можно шире пишут обязанности, потому что, к сожалению, иногда люди отказываются брать на себя какие-то обязанности со словами “я на это не подписывался, в трудовом договоре этого нет, этого нет в моих обязанностях, значит, я этого делать не буду”. Если в госе человека уволить очень сложно, то в коммерции можно найти способ, как извернуться и побыстрее ногами вперед вынести такого нерадивого и бойкотирующего соискателя. На формальные требования можете не смотреть. Реальные требования появятся только на собеседовании. В коммерции просто ставят перед тобой задачу и плевать, как ты ее выполнишь. Ты идешь и выполняешь. А в госе четкий регламент. Ты делаешь это, и ни шаг влево, ни шаг вправо.
По поводу вакансий МТС и Ростелкома. Каждый давит на то, что у них есть. В МТС хорошо поставленные цифровизированные проекты, они часть АФК-системы, у них есть доступ к другого рода административным ресурсам. Ростелеком – государственная компания, у них есть отдельный департамент безопасников очень сильный. Они являются единственным подрядчиком Минцифры по цифровизации экономики, да и в целом предоставлению ряда решений для создания электронного государства. Тут уже каждый свое рассказывает, что БМВ, что Мерседес. Каждый про свои фишки.
Что касается, например летной индустрии, если честно, различий нет никаких. Очень сильно регламентированная история. Где еще одинаковые почти вакансии в частном секторе и в госе, так это в IT. Что айтишник в коммерцию, что айтишник в департамент информационных технологий Правительства Москвы. Порой в силовых ведомствах, которые набирают айтишников, допустим, в ФСБ, там требования могут быть даже выше, чем в коммерции. Такие люди разрабатывают вирусы, занимаются промышленным шпионажем и так далее.
Банковская отрасль похожа в части финансов. Банки, Минэк, Минфин, Минцифры тоже в эту копилку. Если мы говорим про промышленность, допустим, Минпромторг и частный сектор, тоже более-менее схожие вакансии. Не схожие начинаются во всех местах, где начинается политика. Сотрудники, которых компания ищет себе в GR департамент. И госслужащие, который занимаются в общественных каких-то объединениях, советах внутренней или внешней политикой. Это совершенно разные люди. Дипломат не то же самое, что человек, который отвечает за развитие бизнеса с иностранными компаниями за рубежом. Менеджер-международник компании Мираторг Россия не похож на дипломата, который работает в МИДе. Хотя оба они ведут работу с иностранными государствами.
Где еще сильно разнятся? Например, Объединенная авиастроительная корпорация и частный сектор (промышленно-производственные компании, которые делают прототипы чего-то. Скажем, промышленного оборудования). В госе все под грифом секретно. Там зарплаты копеечные, спрашивают с три короба, накладывают на тебя кучу секретки, и ничего ты с этим сделать не можешь. Но зато ты проецируешь новые двигатели, ракеты. В частном промышленном секторе уровень зарплат, конечно, кратно выше, условия труда выше и никакой секретности нет. В этом смысле государственные предприятия очень сильно проигрывают коммерческому сектору.
Если про зарплаты руководителей говорить, там та же история. Генеральный директор какой-нибудь корпорации может получать 72-83 миллиона годовых с бонусами. В государственной это 12-13 миллионов.
Еще одна особенность частного сектора – требования там подвижны. Сегодня мы с тебя требуем одно, завтра – другое. Ты должен быть более гибким, более адаптивным. Если ты не адаптивный, подвинься, мы возьмем человека, который готов гнуться и меняться под разную повестку.
У госа есть свой темп, в котором они живут. Госу не надо бороться с инфляцией, конкурентами, акциями или еще чем-то. Он живет своей жизнью. Там не нужны такие люди, как в коммерции. Нужны люди более аппаратные.
Чем все-таки можно объяснить пресловутые бюрократизацию и негибкость в госсекторе? Об этом мы поговорили с одним из директоров кризисных предприятий Ростеха.
Раньше он занимал руководящие должности в разных частных компаниях. По его словам, причина вот в чем. В частной компании руководитель близко к передовой бизнеса, он “полевой командир”. Поэтому ему не нужно просить информацию, чтобы управлять фирмой. Эту информацию он может получить сам. Другое дело – государственной компания. Там директор – это “штабной командир”, который далеко от “фронта”. И ему постоянно нужна отчетность. Более того, в нашем обществе высокий уровень недоверия к государству. Так что директор перед тем, как принять решение, должен много раз подумать, как оно будет истолковано “злопыхателями”. А потом должен много раз отчитаться, как он потратил деньги. И доказать, что коррупции тут нет. Конечно, на это тратится много времени и сил в ущерб основной работе.
Если ты частник, ты чего боишься? Налоговой да прокуратуры. А в государственной структуре ты своих вынужден бояться больше, чем налоговиков, прокуроров и всех остальных.
Разница-то есть. Она проистекает из того, что в частной компании контроля у акционера или у владельца над процессами больше, он более волен в принятии решений, каких-то контрольных функций. И, так как он ближе к этой условной передовой бизнеса, он меньше нуждается в информации, обеспечивающей его контроль. И это главное наверное отличие, которое влечет и те отличия, которые мы начинаем видеть. То есть пресловутая неэффективность государственного бизнеса проистекает из того, что у нас в целом общество не доверяет государству. В государстве начинается много разговоров о том, что много злоупотреблений. Соответственно, к любому лицу (различные корпорации, Росимущество, Минпромторг) много вопросов у общества всегда с точки зрения контроля. Всегда каждый из чиновников думает перед любым решением, как оно будет истолковано злопыхателями. Справедливо, несправедливо. Как он будет отмазываться, почему это так и нет ли здесь какой-то коррупционной составляющей.
Бюрократизация, контроль – это потому что управляющие все дальше от передовой. Соответственно, множатся вопросы в сторону бизнеса. От этого падает эффективность, потому что большое время тратится на обеспечение информацией, отчетность для контролирующих структур, собственника. На это бизнесу государственному приходится тратить больше времени. И это не значит, что государство плохое, это нужно предъявлять претензии к обществу. Потому что у нас такая структура частично была и раньше, но у нее не стояло задач по обеспечению доходности. То есть у государства коммунистического строя нет задач доходности, как при капитализме. В первую очередь нужно решить задачу. И это фундаментальное наше отличие экономики, которая перековывается на эти рыночные рельсы. Но одновременно при перековывании эта контрольная функция вынуждена сохраняться. Если раньше это был контроль выполнения задач, то сейчас это контроль для того, чтобы обеспечивать общество информацией, почему тут никаких злоупотреблений не происходит. Каждому там наверху над предприятием есть необходимость самому показывать и доказывать, что вот, на предприятии нет злоупотреблений. И неважно, есть они там или нет. Важно иметь информацию и представление, пиар, который можно наружу выдавать, чтобы объяснять какие-то действия. И так как на это тратится немало смысловых и временных ресурсов, то естественно они отнимаются за счет бизнеса. Естественно, здесь или замедление принятия решений, или все решения с оглядкой.
У частника таких задач нет. Он ни перед кем по большому счету, как перед налоговой, не отвечает. Перед ним бизнес отвечает. Каждый сотрудник частной организации понимает, что главное, что от него просят – приносить прибыль. А информацию для контролирующих органов собирают бухгалтер, юрист. Этого достаточно. У них еще и остается дофига сил помогать бизнесу в том числе, решать бизнес-задачи.
Такой порядок вещей, по-моему, для всех отраслей закономерен. Правда, иногда и в частных компаниях встречается структура сверхконтроля. В монстрах частного бизнеса. Это наследники больших государственных компаний. Газпром частный, Лукойл частный. Там, наверное, тоже, раз реальные собственники довольно далеки от передовой, они тоже сами требуют какую-то отчетность. Ну всегда у большой структуры будет такая история. Но опять же, у частной компании не будет такого объема отчетности. Для МСФО, акционеров, ревизоров и налоговиков. Вот и все контрольные истории. У государственной компании еще есть, скажем, пресловутая социальная ответственность. У нас общество долбит, что государственная компания поступила так и так, социально несправедливо в отношении таких-то граждан, вечно жалобы пишут президенту.
В общем, если ты частник, ты чего боишься? Налоговой да прокуратуры. А в структуре государственной ты своих вынужден бояться больше, чем налоговиков, прокуроров, всех остальных.
Бюрократизация, контроль – это потому что управляющие все дальше от передовой. Соответственно, множатся вопросы в сторону бизнеса. От этого падает эффективность, потому что большое время тратится на обеспечение информацией, отчетность для контролирующих структур, собственника. На это бизнесу государственному приходится тратить больше времени. И это не значит, что государство плохое, это нужно предъявлять претензии к обществу. Потому что у нас такая структура частично была и раньше, но у нее не стояло задач по обеспечению доходности. То есть у государства коммунистического строя нет задач доходности, как при капитализме. В первую очередь нужно решить задачу. И это фундаментальное наше отличие экономики, которая перековывается на эти рыночные рельсы. Но одновременно при перековывании эта контрольная функция вынуждена сохраняться. Если раньше это был контроль выполнения задач, то сейчас это контроль для того, чтобы обеспечивать общество информацией, почему тут никаких злоупотреблений не происходит. Каждому там наверху над предприятием есть необходимость самому показывать и доказывать, что вот, на предприятии нет злоупотреблений. И неважно, есть они там или нет. Важно иметь информацию и представление, пиар, который можно наружу выдавать, чтобы объяснять какие-то действия. И так как на это тратится немало смысловых и временных ресурсов, то естественно они отнимаются за счет бизнеса. Естественно, здесь или замедление принятия решений, или все решения с оглядкой.
У частника таких задач нет. Он ни перед кем по большому счету, как перед налоговой, не отвечает. Перед ним бизнес отвечает. Каждый сотрудник частной организации понимает, что главное, что от него просят – приносить прибыль. А информацию для контролирующих органов собирают бухгалтер, юрист. Этого достаточно. У них еще и остается дофига сил помогать бизнесу в том числе, решать бизнес-задачи.
Такой порядок вещей, по-моему, для всех отраслей закономерен. Правда, иногда и в частных компаниях встречается структура сверхконтроля. В монстрах частного бизнеса. Это наследники больших государственных компаний. Газпром частный, Лукойл частный. Там, наверное, тоже, раз реальные собственники довольно далеки от передовой, они тоже сами требуют какую-то отчетность. Ну всегда у большой структуры будет такая история. Но опять же, у частной компании не будет такого объема отчетности. Для МСФО, акционеров, ревизоров и налоговиков. Вот и все контрольные истории. У государственной компании еще есть, скажем, пресловутая социальная ответственность. У нас общество долбит, что государственная компания поступила так и так, социально несправедливо в отношении таких-то граждан, вечно жалобы пишут президенту.
В общем, если ты частник, ты чего боишься? Налоговой да прокуратуры. А в структуре государственной ты своих вынужден бояться больше, чем налоговиков, прокуроров, всех остальных.
Впрочем, как отметил главред Независимой газеты Константин Ремчуков, сейчас в условиях глобализации “экономическая” жизнь сильно изменилась.
На новые вызовы уже реагируют США как лидер капиталистического мира. Штаты отказываются от старых традиций. И от кейнсианства, которое продвигает максимальное вмешательство государства в экономику. И от “рейганомики” (экономической политики времен президентства Рейгана), когда вмешательство государства жестко ограничивалось, а частному бизнесу, напротив, давалась полная свобода действий. Сейчас эффективность предприятия и экономики в целом уже намного меньше зависит от формы собственности, есть другие намного более важные факторы. Следуя так называемой “современной теории предложения”, США последовательно увеличивают предложение рабочей силы ны рынке. Ведь от размера общей рабочей силы и ее производительности зависит долгосрочный уровень роста любой экономики мира. Ни регулирование, ни дерегулирование не смогли ускорить экономический рост. Наступило время искать новые способы.
